V.B. Grintsevich

Виталий Болеславович Гринцевич

                              Живет лишь тот, кто творит

Таких, как он, иногда называют странными. Неприхотлив в быту, мало заботится о материальном, зато читает журнал о Вселенной. А синички, воробьи, скворцы и даже дятел хорошо понимают, что это – друг. И можно, совершенно не опасаясь, клевать маргарин, которым смазаны веточки в саду, находясь от людей на расстоянии вытянутой руки. Уютно чувствуют себя в этом саду и собака Топа, у которой несколько «вигвамов» в разных уголках двора, и прижившаяся чья-то кошка, уже с котятами, и птицы, и дети со всей улицы. Здесь можно устроить «магазин», «больницу», «школу», можно даже приготовить на костре настоящий обед и до глубокого вечера никому не будет скучно. Может, поэтому даже в 70 его все называют не Виталием Болеславовичем, а просто Таликом. А можно пройтись аккуратными дорожками и еще раз удивиться, что Талика любят даже цветы – иначе, почему они здесь такие свежие и яркие – сначала подснежники, потом тюльпаны, фритиллярии, флоксы, лилейники… Раньше он любил рисовать, теперь часто можно видеть его, колесящего на велосипеде по окрестностям городка с фотоаппаратом. А зимой даже сугробы не остановят, если вдруг он предвидит красивый закат на речке или заметит обалденные шапки снега на кронах деревьев в лесу. И как знать, кто счастливее – тот, кто может заблудиться на своих этажах и утонуть в пушистых коврах, или тот, кто бродит лесными тропинками и тонет в мягкой изумрудной траве летом, а зимой – в сверкающих на солнце снежных сугробах… Наблюдая за тем, как идет по жизни этот человек, можно сказать: живет лишь тот, кто творит.